Elin Tash - Телепатический удар[СИ]

У нас, в, так сказать, шефствовании ООССа имеется планетка очень славных существ, слишком мало развитых в техническом плане из-за почти ни к чему не приспособленных тел. Но зато с огромными познаниями и невероятным потенциалом разума, оборачивающимися иногда в самые невообразимые стороны.

Однако сейчас у меня не было ни малейшего желания изучать особенности эйлов, а больше волновало то, что они не имеют ни органов зрения, ни слуха, ни обоняния или осязания, поэтому пришельцев даже самых различных рас друг от друга не отличают.

Единственное, как они могут определить кого-нибудь, это пообщавшись с ним мысленно — данное дело я предоставила пилоту, Тиеру Оилси (договариваться и решать все возникающие вопросы).

Координаты своего местопребывания я оставила лишь брату и адмиралу, попросив без самой крайней необходимости меня не беспокоить.

Правда, существовала одна проблема: эта планетка, Эйлианна, не подходит нам днём из-за страшного радиоизлучения местного светила, Тансерера. Да и сила тяжести днём же, за счёт влияния радиации на какие-то молекулярные связи, делается в десять раз хуже, чем в милой, безвредной и трогательной рекреации глазаков.

Но сие не столь уж непреодолимо, поскольку на Эйлианне имеется несколько зданий, заключённых в силовые колпаки с антигравитационными преобразователями, оборудованных специально для различных рас — в частности, гуманоидов.

Ночью же температура падает до каких-то тридцати — сорока градусов по Цельсию, радиация странным образом уходит с поверхности вглубь планеты — по-моему, одно из малочисленных изобретений и технических достижений эйлов, тоже уходящих вовнутрь с "мёрзлой ночи, в которой существовать практически невозможно". Притяжение делается почти нормальным для нас, воздух тоже достаточно приемлем для дыхания, и вполне можно выбираться на поверхность. Разве что не купаться в местной воде, да не особенно наслаждаться сенью деревьев. И всё равно дозы радиации, которые человек может получить в случае неосторожности, легко устраняются элементарными врачебными элеолометрами.

Однако самое главное — что бы и с кем бы ни происходило на Эйлианне, информация об этом никогда не выходит за её пределы. Только по рассказу самого участника событий. Как так получается, сложно сказать — вероятно, каждый летит сюда инкогнито, чтобы его оставили в покое, и сам ни во что не вмешивается. А окружающая природа не способствует взаимопроникновению обитателей различных колпаков, находящихся на существенных расстояниях друг от друга.

Эйлы же, при всех своих ментальных возможностях, внушением не обладают и прорваться в сознание, которое не вступает с ними в контакт, не способны.

Всё это весьма устраивало меня, к тому же, компьютеры тут в малом количестве, а постоянная перспектива быть случайно услышанной каким-нибудь любопытным, уже порядком надоела. Действительно, хотелось отдохнуть.

Нам достался маленький, всего в три этажа домик, явно переделанный для потребностей гуманоидов. Например, все входы были круглые, около метра высотой и диаметром (как раз для гордой королевской осанки!)

Вместо кроватей — центрирование каких-то удерживающих полей; правда, потом мы обнаружили хиленький диванчик для обладателей трёхметрового роста, наверняка кем-то завезённый.

Вокруг домика небольшое пространство — около ста пятидесяти метров радиусом — было отдано под колпак и засеяно нерадиоактивными растениями. Даже имелась деревянная покосившаяся беседка с неким подобием питьевого фонтанчика в виде головы животного, которого я бы обозвала львом, не будь оно похоже ещё на десяток зверей с различных планет, и никого из них в частности…

Тут я поняла, что не ела уже очень давно, и отослала Тиера на запасном перапе — перелётном аппарате — находящемся в космолёте, раздобыть нам ужин. А Дмитрий тем временем отправился обойти всё подкупольное пространство и проверить его.

Оба довольно быстро справились с заданиями, мы поели, и я сказала им, что они могут заняться своими делами. Распределила помещения и отправилась в свои.

Когда я покупалась и переоделась, началась местная ночь: я специально выбрала такой часовой пояс, чтобы время не сильно расходилось с привычным ритмом.

Меня томило желание видеть Дмитрия, я едва удерживалась от того, чтобы не броситься сломя голову на его поиски…

Спать совсем не хотелось — скорее наоборот, я была слегка взбудоражена тем, что могу хоть немного побыть с ним, ещё и вдали от любопытных глаз. Возможно даже, у нас выдастся несколько — а то и больше! — минут разговора, и я спрячу в душе это воспоминание, чтобы вернувшись домой, с наслаждением перебирать его…

Придав себе более-менее прогулочный вид, я спустилась в парк. Чивит, похоже, заснул, во всяком случае не появлялся, а Дмитрий вскоре присоединился ко мне. Возможно, всего лишь исполнял свой долг, а может быть тоже не мог дождаться встречи…

— Не желаете ли выйти из-под колпака? — спросил он спокойно-официальным тоном.

— Желаю, — я хотела было направиться по вымощенной мелкими сиреневыми камешками тропке к выходу, но Дмитрий уточнил:

— Вас сопроводить?

— Я отпустила вас, поэтому поступайте так, как вам хочется.

— От того, что вы отпустили нас, в мои обязанности не перестала входить охрана вас от опасностей, поэтому я готов подчиниться вашему приказу.

— В таком случае, можете отправляться в дом, а я пойду погуляю сама, — я всё-таки ступила на дорожку.

— Я не могу поступить так, мэм, — Дмитрий направился за мной.

— Если вы хотите показать, как рьяно исполняете свои обязанности, то я уже увидела это и вы можете быть свободны, — я остановилась, взглянув на него. Естественно, он несёт ответственность за Королеву, но мне сейчас абсолютно не хотелось видеть в нём охранника!

— Вы приказываете мне уйти? — он тоже остановился.

Этот разговор начал изводить меня, и я жёстко сказала:

— Я приказываю вам поступить по собственному усмотрению.

— Я никогда не смогу оставить женщину одну на незнакомой и опасной планете.

— А я уж подумала, что мои слова сложны для вашего восприятия, — насмешливо произнесла я. — А вы всего лишь раб своего благородства!

Дмитрий неожиданно улыбнулся и вдруг ответил:

— Лучше я промолчу на ваши колкие замечания, ваше величество — и, может быть, вы подарите мне ещё хоть одну свою чудесную улыбку, ради которой весь мир готов сойти с ума…

Еле сдержав удивление, я взглянула в его глаза. Горячие искорки всё так же плясали там, будто говоря мне эти слова, он сам наполовину подтрунивал над ними.